И в жаркий летний полдень, и в морозный день вдруг почему-то настойчиво вспоминается
о белых как снег цветах, о луговых ромашках...
Вот несколько литературных напоминаний о них.
Знакомые с детства родные ромашки
Мы рвем на лужайке у тихой реки,
Как белые звезды, средь розовой кашки
Они развернули свои лепестки.
Роберт Рождественский
Михаил
Пляцковский
РОМАШКИ В
ЯНВАРЕ
Щенок Тявка и утенок Крячик смотрели,
как на дворе кружатся снежинки, и ежились от мороза.
- Холодно? - клацнул зубами щенок.
- Летом, конечно, теплей...- сказал утенок и спрятал клюв под крылышко.
- А ты хочешь, чтобы сейчас лето наступило? - спросил Танка.
- Сейчас? Сразу?
- Конечно?
- Хочу. Но так не бывает...
Щенок достал листок бумаги и коробку с разноцветными карандашами. Через
несколько минут он показал свой рисунок продрогшему Крячику.
На листке зеленела трава и повсюду светились маленькие солнышки ромашек.
А над ними в углу рисунка сверкало настоящее летнее солнце.
- Это ты хорошо придумал? - похвалил Тявку утенок. - Я никогда еще не
видел ромашек... в январе?
На землю по-прежнему падал снег. Щенок и утенок глядели на веселые
цветы, и казалось им, что наступило доброе ромашковое лето. И стало им обоим
очень тепло.
Ганс Христиан Андерсен
РОМАШКА
Вот послушайте-ка!
За городом, у самой дороги, стояла дача. Вы, верно, видели ее? Перед
ней еще небольшой садик, обнесенный крашеною деревянною решеткой. Неподалеку от
дачи, у самой канавы, росла в мягкой зеленой траве ромашка. Солнечные лучи
грели и ласкали ее наравне с роскошными цветами, которые цвели в саду перед
дачей, и наша ромашка росла не по дням, а по часам. В одно прекрасное утро она
распустилась совсем - желтое, круглое, как солнышко, сердечко ее было окружено
сиянием ослепительно белых мелких лучей-лепестков. Ромашку ничуть не заботило,
что она такой бедненький, простенький цветочек, которого никто не видит и не
замечает в густой траве; нет, она была довольна всем, жадно тянулась к солнцу,
любовалась им и слушала, как поет где-то высоко- высоко в небе жаворонок.
Ромашка была так весела и счастлива, точно сегодня было воскресенье, а на
самом-то деле был всего только понедельник; все дети смирно сидели на школьных
скамейках и учились у своих наставников; наша ромашка тоже смирно сидела на
своем стебельке и училась у ясного солнышка и у всей окружающей природы,
училась познавать благость божью. Ромашка слушала пение жаворонка, и ей
казалось, что в его громких, звучных песнях звучит как раз то, что таится у нее
на сердце; поэтому ромашка смотрела на счастливую порхающую певунью птичку с
каким-то особым почтением, но ничуть не завидовала ей и не печалилась, что сама
не может ни летать, ни петь. "Я ведь вижу и слышу все! - думала она. - Солнышко
меня ласкает, ветерок целует! Как я счастлива!" 
В садике цвело множество пышных, гордых цветов, и чем меньше они благоухали,
тем больше важничали. Пионы так и раздували щеки - им все хотелось стать
побольше роз; да разве в величине дело? Пестрее, наряднее тюльпанов никого не
было, они отлично знали это и старались держаться возможно прямее, чтобы больше
бросаться в глаза. Никто из гордых цветов не замечал маленькой ромашки, росшей
где-то у канавы. Зато ромашка часто заглядывалась на них и думала: "Какие
они нарядные, красивые! К ним непременно прилетит в гости прелестная певунья
птичка! Слава богу, что я расту так близко - увижу все, налюбуюсь
вдоволь!" Вдруг раздалось "квир-квир-вит!", и жаворонок
спустился... не в сад к пионам и тюльпанам, а прямехонько в траву, к скромной
ромашке! Ромашка совсем растерялась от радости и просто не знала, что ей
думать, как быть!
Птичка прыгала вокруг ромашки и распевала. "Ах, какая славная
мягкая травка! Какой миленький цветочек в серебряном платьице, с золотым сердечком!"
Желтое сердечко ромашки и в самом деле сияло, как золотое, а ослепительно
белые лепестки отливали серебром.
Ромашка была так счастлива, так рада, что и сказать нельзя. Птичка поцеловала
ее, спела ей песенку и опять взвилась к синему небу. Прошла добрая четверть
часа, пока ромашка опомнилась от такого счастья. Радостно-застенчиво глянула
она на пышные цветы - они ведь видели, какое счастье выпало ей на долю, кому же
и оценить его, как не им! Но тюльпаны вытянулись, надулись и покраснели с
досады, а пионы прямо готовы были лопнуть! Хорошо, что они не умели говорить - досталось бы от них ромашке' Бедняжка
сразу поняла, что они не в духе, и очень огорчилась. В это время в садике
показалась девушка с острым блестящим ножом в руках. Она подошла прямо к
тюльпанам и принялась срезать их один за другим. Ромашка так и ахнула.
"Какой ужас! Теперь им конец!" Срезав цветы, девушка ушла, а ромашка
порадовалась, что росла в густой траве, где ее никто не видел и не замечал.
Солнце село, она свернула лепестки и заснула, но и во сне все видела милую птичку и красное солнышко. 
Утром цветок опять расправил лепестки и протянул их, как дитя ручонки, к
светлому солнышку. В ту же минуту послышался голос жаворонка; птичка пела, но
как грустно! Бедняжка попалась в западню и сидела теперь в клетке, висевшей у
раскрытого окна. Жаворонок пел о просторе неба, о свежей зелени полей, о том,
как хорошо и привольно было летать на свободе! Тяжело-тяжело было у бедной
птички на сердце - она была в плену!
Ромашке
всей душой хотелось помочь пленнице, но чем? И ромашка забыла и думать о том,
как хорошо было вокруг, как славно грело солнышко, как блестели ее серебряные
лепестки; ее мучила мысль, что она ничем не могла помочь бедной птичке.
Вдруг из садика вышли два мальчугана; у одного из них в руках был такой же
большой и острый нож, как тот, которым девушка срезала тюльпаны. Мальчики подошли
прямо к ромашке, которая никак не могла понять, что им было тут нужно.
- Вот здесь можно вырезать славный кусок дерна для нашего жаворонка! - сказал
один из мальчиков и, глубоко запустив нож в землю, начал вырезать четырехугольный
кусок дерна; ромашка очутилась как раз в середине его.
- Давай вырвем цветок! - сказал другой мальчик, и ромашка затрепетала от
страха: если ее сорвут, она умрет, а ей так хотелось жить! Теперь она могла
ведь попасть к бедному пленнику!
- Нет, пусть лучше останется! - сказал первый из мальчиков. – Так красивее!
И ромашка попала в клетку к жаворонку. Бедняжка громко жаловался на свою
неволю, метался и бился о железные прутья клетки. А бедная ромашка не умела
говорить и не могла утешить его ни словечком. А уж как ей хотелось!
Так прошло все утро.
- Тут нет воды! - жаловался жаворонок. - Они забыли дать мне напиться, ушли
и не оставили мне ни глоточка воды! У меня совсем пересохло в горлышке! Я весь
горю, и меня знобит! Здесь такая духота! Ах, я умру, не видать мне больше ни
красного солнышка, ни свежей зелени, ни всего божьего мира! Чтобы хоть
сколько-нибудь освежиться, жаворонок глубоко вонзил клюв в свежий, прохладный
дерн, увидал ромашку, кивнул ей головой, поцеловал и сказал:
- И ты завянешь здесь, бедный цветок! Тебя да этот клочок зеленого дерна
- вот что они дали мне взамен всего мира! Каждая травинка должна быть для меня
теперь зеленым деревом, каждый твой лепесток – благоухающим цветком. Увы! Ты
только напоминаешь мне, чего я лишился!
"Ах, чем бы мне утешить его!" - думала ромашка, но не могла
шевельнуть ни листочком и только все сильнее и сильнее благоухала. Жаворонок
заметил это и не тронул цветка, хотя повыщипал от жажды всю траву.
Вот и вечер пришел, а никто так и не принес бедной птичке воды. Тогда она
распустила свои коротенькие крылышки, судорожно затрепетала ими и еще несколько
раз жалобно пропищала:
- Пить! Пить!
Потом головка ее склонилась набок и сердечко разорвалось от тоски и муки.
Ромашка также не могла больше
свернуть своих лепестков и заснуть, как накануне: она была совсем больна и
стояла, грустно повесив головку. 
Только на другое утро пришли мальчики и, увидав мертвого жаворонка, горько-горько
заплакали, потом вырыли ему могилку и всю украсили ее цветами, а самого
жаворонка положили в красивую красненькую коробочку – его хотели похоронить по-царски!
Бедная птичка! Пока она жила и пела, они забывали о ней, оставили ее умирать в
клетке от жажды, а теперь устраивали ей пышные похороны и проливали над ее
могилкой горькие слезы!
Дерн с ромашкой был выброшен на пыльную дорогу; никто и не подумал о той,
которая все-таки больше всех любила бедную птичку и всем сердцем желала ее
утешить.
Беру ромашку
И гадаю.
Зачем гадаю –
Я не знаю.
Но отрываю,
Отрываю...
Лепестки.
И белым кружатся они.
Последний - да.
Я так и знала.
Люблю-люблю –
Я так гадала.
Зачем гадала?
Чтоб сказала
Ромашка мне:
Ты влюблена,
Поверь себе.
Ольга Челомбиева
Вот такие ромашки... разные... но очень летние.
| 
